Kapustenko Yuliya

Табло железнодорожного вокзала «Маріуполь» показывало 6:17 утра. Несмотря на дробно моросящий дождь, в помещении находилось 5 человек. Под тусклым освещением склонилась рыжеволосая девушка над тетрадным листом в клетку.

- Простите, можно записаться?

- Да, конечно, назовите свою фамилию… Ага, запоминайте, вы – 68-я.

На стеклянных дверях входа в вокзал голубая табличка гласила белым шрифтом: «Тут вакцинують від COVID-19». В двери вошел мужчина. На вид немного старше средних лет, в тёмном одеянии, с козырьком украшенным дождевыми каплями. На долю секунды по его уверенному выражению лица промелькнула растерянность, но, осмотревшись по сторонам, решительно двинулся к деревянным лавам, где ютилась группка. Вопрос классический, который звучит в этом здании с 23 октября:

- Тут записываются от ковид? Буду я и ещё двое.

Ему дружелюбно ответили утверждением и спросили фамилии, как это тут происходило с 3-х часов ночи. Люди оживлённо обсуждали искренние непонимания, почему не две очереди, а одна, если бы да кабы разделять тех, кто прививается второй раз от тех, кто впервые; каково это прийти рано утром, а быть уже в списке за 70 и как можно идти спать до открытия центра вакцинации. Атмосфера стояла шуточная, ведь хорошо, что вошли в первую сотку.

Рыжеволосая девушка с 4:00 стояла в сером помещении вокзала и добровольно записывала людей в тетрадный лист. Говорит, что этот список ей попал в руки после мужчины, который тут находился ещё с 3-х утра. А вообще, списки начинают вести с того, кто пришёл первым. Об этом не договариваются, но просят друг друга выдерживать «хотя бы по два десятка» прежде чем отдать следующему.

Те, кто живёт поблизости, приходят со своей фамилией и ещё двумя-пятью сверху. Некоторые записывают в списки всех членов семьи, другие – коллег, третьи – друзей, соседей, знакомых. Эта цепь похожа на очереди возле касс супермаркета, где нередко просят ответить за себя, что в теории покупатель тут есть, но в эту минуту может физически решать судьбу круасана со сгущёнкой или с повидлом. Тут, на вокзале, правила свои: записался и иди домой спи до 9 утра. Важно только номер свой не забыть.

В 7 утра на вокзале жизнь протекает плавно, с редкими появлении потенциальных клиентов центра. Девушку сменил мужчина крепкого телосложения и вышел на улицу, чтоб не устраивать столпотворение и дышать свежестью. На рядах коричневых лав сидят по пару человек, но пустота от того не становится наполненее. Кто-то тревожит пространство с промежутками в минут 20, блуждая к решетке за которой будет происходить главное событие дня, но уходит, убедившись, что лазеек нет.

По серому кафелю прыгают солнечные зайчики. Их намывают тряпки работниц ЖД. Женщины в оранжевых жилетках деловито катают ведро по полу и бодро ведут диалоги будто вокруг, кроме них, никого и нет. О погоде, о знакомых, задорные смешки и «Людочка, у меня сегодня третья смена, выручи, мне надо раньше уйти».

Кулерные разговоры периодически прерывает роботизированный голос, который вещает что «при користуванні послугами вокзалу, обов’язково дотримуйтесь карантинних заходів: використовувати засобів захисту дихання…» и более человечный «зі сторони «Схід-Захід» прибуває швидкий нічний поїзд «Київ-Маріуполь» о 9:00». С противоположной стороны входа быстро пересекают здание приезжие, а за ними тарахтят их дорожные сумки под присмотром вокзальных барильефных лиц. Композиция на творении искусства будто раскрывает перед попутчиком, истории металлургов и моряков, преподносят ценностные ориентиры города для опустивших голову гостей.

Ближе к 9 утра вокзал заметно оживился. Люди постепенно стекались, двери то открывались, то закрывались пуская всё новые лица и потоки морозящего воздуха. Две женщины вошли и направились к свободному месту на лаве. Та, что помоложе, оставила свою пожилую попутчицу отдыхать и удалилась в выход «Схід-Захід». Вокруг кучками плотнились кружки по интересам: старики, молодёж, разноцветные, пастельные, коричнево-серые, клеточки и другие акценты. Чем бы головы эти ни были заняты, как бы ни отличались друг от друга и насколько бы ни были разнообразны их диалоги или красноречиво молчание, очевидным было одно – всех объединяла одна цель и список номеров.

Молодая спутница лет 30-ти на вид и очень стройная вернулась с двумя стаканчиками кофе. Протянула один сидящей на лаве. Женщина в светлом клетчатом пальто благодарно приняла напиток и по-доброму сказала, что на удивление кофе хороший. Выглядела она сдержанно, интеллигентно и добродушно одновременно. Её спокойное лицо, обрамлённое в сетку морщин, источало умиротворение, которое полностью было сконцентрировано на собеседнице.

Девушка поведала, как купила кофе в вокзальном буфете, отметив, что в некоторых общепитах выше по уровню напиток попадался хуже, чем в её руке. В буфете тепло, не то, что здесь. Было бы хорошо подняться туда, но красная зона. А тут холодно. Продавщица ещё молоденькая, не хотелось бы подставлять. Хотя тоже, сидело там двое молодых людей и без масок. Как-то и не понятно, с сертификатами они или без, но вроде как их поступок не по закону.

-Хороший кофе, − повторяла пожилая интеллигентка.

В 9:30 толпа отвлеклась от своих привычных обсуждений и устремилась к решётке, где рядом на вывеске вещалось, что «Тут вакцинуються від COVID-19 III поверх 10:00-16:00». С этих минут вокзальное человечество начинает открытые обсуждения где, в какой десятке и как будет проходить процесс. А когда откроют решётку? А запускают по 10 или по одному? Кто-то говорит, что сначала первая десятка, а потом подзывают. А есть ли у них список? Ну да, по всей видимости. Они подзывают по-фамильно. Нет, они подзывают по номерам. Дайте мне список. У кого список? Мне посмотреть. А подскажите, есть ли там (говорит фамилию). Вопросы и ответы сыпались со всех сторон и каждый, с невозмутимым видом специалиста, давал комментарии и мнения.

- Так, а когда медработники придут? Уже без 10-ти минут! – несколько возмущённо подлила масло в огонь этой какофонии звуков дама в коричневом пальто.

У решётки люди столпились, будто были полны решимости вынести железную ограду.

-У кого список?

-У меня,- вышел высокий молодой мужчина, с щетиной на лице и довольно бодрым голосом.

Было понятно в этом шуме одно, что каждый был обеспокоен за свой номер и очередь, и что каждый был готов отстаивать своё место до конца. Затем раздалось «расступитесь, дайте пройти медработникам» и впервые за сегодняшнее утро решётка проскрипела к народу обратной стороной, пропуская четырёх женщин и одного мужчину. У каждого из персон было по чемоданчику средних размеров. Теперь железная преграда понижена в своём статусе, но оставила за собой роль сдерживающего механизма, пока человеческая власть сверху не даст добро ещё раз открыть свои двери.

Потом толпа ещё раз расступилась, но уже не поняла перед кем. Прошло четверо молодых ребят. Все были заняты выстраиванием очереди. Создалось впечатление, что вперёд вышли не только из первой десятки, но и лидеры по жизни. Стрессовые ситуации заставляют раскрыться внутреннему потенциалу. В толпе промелькнула рыжеволосая девушка, и крепко сложенный мужчина. Эти двое и мужчина, приближенный к решётке, казалось, имели куда более важные роли, чем просто прийти первыми и внести фамилии. Они были теми, кто запоминал каждого по лицу или насколько маска позволяла запомнить личность.

Впереди назревала крупная ссора. Бабушка скандального типа ворвалась с заявлением, что в два ночи записала свою фамилию и требует пропустить первой. Никакие доводы не влияли на её решение, потому процесс выстраивания очереди «по десяткам» затянулся.

Из-за спин толпящихся раздался нравоучительный тон пожилой интеллигентки, которая постаралась обратить внимание молодых людей на дедушку с костылями. Дедушка умостился на коричневой лаве позади людей, притуплено наблюдая кафель вокзала. Его старческие руки держали мощные металлические опоры и по всей вероятности их даже поверх рукой опираясь, было тяжело удерживать.

- Молодые люди, пропустите, пожалуйста, дедушку. Он очень стар и ему тяжело столько ждать, - повторила интеллигентка.

- А какой он по списку? – спросили ближе от решётки.

- Ну и что! Я тоже болею, - возмутилась опять бабушка скандального типа продолжая свой спич уже не о списке, а об истории своих болезней.

Шум, который, казалось, на 30 секунд замолчал в осознанных размышлениях, после слов интеллигентки и нарушенный дребезжанием скандалистки, поднялся с новой волной. Молодой человек со списком набрался мужества и повысил голос, дабы пойти на сделку и выстраивать людей, зачитывая фамилии. Процесс пошёл, и первая десятка отделилась от хаотичной очереди в один проход. Объёмная женщина в розовой куртке делилась впечатлениями от происходящего с рядом стоящими, те давали обратную связь шутками и весёлыми примечаниями.

- Давайте будем людьми! Да пропустите же первым дедушку, вам разве жалко? Послушайте! Ему 90 лет! – раздался голос уже молодой спутницы пожилой интеллигентки.

- А зачем ему? Ему же 90 лет, - мужской голос из толпы прозвучал в полной уверенности, что юмор был в тему, потому далее последовали смешки.

На какой-то момент повисло молчание, где-то уже тише продолжалась цепочка юмора, но озвучивалась не так смело. Будто начинали доходить смыслы с опозданием раннее сказанных слов интеллигентки и молодой спутницы. Толпа заметно съёжилась, а женщина в розовой куртке благородным тоном заявила, что-то вроде, ладно, пусть пройдёт, ведь её мама, которая записана, сегодня не смогла прийти.

- Так давайте уже и пропустим его первым?!- сказал задорный мужичок в компании рыжей девушки.

Толпа раздвинулась, создавая дорожку для дедушки. И время шло ровно столько же, сколько мог идти давно немолодой человек, тяжело опираясь на свою металлическую опору. На мелких ступеньках ему предлагали помощь подняться. Напутствовали, что когда медики позовут, то он может пойти наверх. Потом коллективно решили, что пока не позвали, то пусть поднимается, как раз до этого времени доберётся до третьего этажа. И каждая из сердобольных тёток желал здоровья, а один дедушка, чуть моложе, осмелился даже пожать плечо в поддержу. Все эти трепет и опека были посвящены тому самому старику, пять минут назад одиноко исследующему серый пол вокзала, на котором вряд ли были нарисованы какие-либо знаки судьбы, что сегодня ему суждено было выстоять свой 176-й номер.

Ещё какое-то время спустя шаркающий силуэт дедушки исчез на третьем этаже. Первые 10 человек постепенно поднимались тоже. Спускались так же постепенно. Уже выстраивалась вторая десятка и искали человека, который со списком собирать будет людей новых очередей и фамилий. Но дедушки всё не было. Кто-то обеспокоено озвучивал мысли, что может быть стоит подняться и проверить его, может он «уже»? Вниз сбежал худощавый парнишка и моментальная реакция:

-О, дедушка оздоровился!

Но минуты тянулись и напряжение нарастало с каждым новым выходом вакцинированных.

Наконец послышалось знакомое постукивание металлических костылей. Моментально пришедшее облегчение сменилось всеобщим ликованием.

-Давайте похлопаем герою! – озвучил коллективную мысль тот же задорный мужичок из компании рыжей девушки.

И вся передняя часть вокзала взорвалась аплодисментами. Аплодировали дедушке, чьё существование было нарисовано словами пожилой интеллигентки и молодой спутницы. Аплодировала толпа, которая дальше не посмотрит своего номера. Аплодировали ему, словно герою, о котором вспомнили по случайно найденным источникам.

Давайте будем людьми.

И аплодисменты!

2 ноября, 2021 год.